А. Б. тут же столкнулся с одной из полумиллиона душ Большой Вонючки — Зюлькамайном Сафрански.

Зюлькамайн Сафрански был последним человеком, которого А. Б. хотел бы видеть.

Шесть месяцев назад А. Б. накатал на этого типа жалобу за нарушение общественного порядка.

Сафрански был паркурщиком. Увлечение само по себе довольно безобидное — если предаваться ему на отведенных спортивных площадках урбмона. Но Сафрански пар-курил свою задницу по всем общественным местам, то и дело налетая или же просто пугая людей во время своих отскоков с карнизов на скамейки. После столкновения с этим агрессивным городским хамом, обернувшегося для него легким телесным повреждением, А. Б. подал протест, присовокупив к нему аналогово-цифровые метки к уже зарегистрированным, но еще не выявленным видеосъемкам его правонарушений. Заява А. Б. перевесила чашу весов против Сафрански, тем самым отправив его в карательно-образовательных целях на полицейском роле до ближайшей каталажки.

Но теперь, и сомнений в этом не возникало, Сафрански вернулся в Нью-Пертпатну и тут же случайно (?) нос к носу столкнулся с А. Б.

Мускулистый, нервный, но смехотворно маленький тип уставился на А. Б. и выпалил, брызгая слюной:

— Присматривай за своей задницей днем и ночью, стукач, а то слетишь вдруг с крыши, сам того не желая.

А. Б. хлопнул себя по уху, подразумевая имплантированный виб-аудиодатчик.

— Угрозы с твоих уст достигают ушей разгневанной Матери-дакини [99] также полицейского отделения.

Сафрански испепелил его взглядом и двинулся прочь: упругие мышцы его задницы, очерченные плотной тканью контакт-костюма цвета манго, своими естественными сокращениями непостижимым образом выражали неизлитый гнев.

А. Б. усмехнулся. Удивительно, как все-таки часто люди забывают о поднадзорной сущности современной жизни, даже после века все большего погружения в нее и сведения уединенности практически на нет. Привычка порождает забывчивость. Но никогда не лишне, по крайней мере подсознательно, помнить о том, что нынче все всё видят и слышат и это всего лишь часть Перезагруженческой хартии, обеспечивающей функционирование общества, члены которого ощущают и всеобъемлющее вторжение, и всеобъемлющую поддержку.

А. Б. дошел до ближайших к дому лифтов и взмыл на двести первый этаж, отведенный под администрацию Энергетической службы урбмона. Затем проследовал мимо большущей анимационной фрески, изображавшей затонувший Перт: вокруг небоскреба ВНР [100] плавают рыбки. Висящие в воздухе указатели довели его до рабочего модуля, который на время занял Джиту Киссун.

Для своих девяноста семи лет Киссун выглядел весьма неплохо — мог бы сойти за старшего брата А. Б., но уж никак не за отца. Кожа кофейного цвета, убеленные сединой виски, глубоко прорезанные морщины-смешинки в уголках глаз, чему несколько противоречило их хмурое выражение.

Когда родился Киссун, старые города еще существовали, а помимо нынешних коз да кур плодилось и размножалось еще много-много других животных. Киссун воочию видел и заброшенные теперь города, и Большой крах флоры и фауны, равно как и саму Перезагрузку. Молодому А. Б. подобное представлялось почти непостижимым. Этот человек представлял собой ходячий урок истории. И А. Б. старался относиться к сему факту с почтением.

Однако следующие же действия Киссуна вызвали у Ауробиндо отнюдь не почтительный возглас возмущения.

— Вот два других техника, которых я выделил тебе в сопровождение.

Перед взором А. Б. повисли два интерактивных досье. Он наскоро прокрутил их, с каждым мигом приходя во все большее замешательство. Наконец он вспыхнул:

— Вы даете мне в помощники меховушку и права?

— Тигришка и Гершон Талес. Лучших сейчас нет. Отправляйся с ними и уладь эту проблему.

Киссун вперил в А. Б. пронизывающий взгляд, и до А. Б. дошло, что эта личная встреча потребовалась только для того, чтобы донести всю глубину следующих слов Киссуна:

— Без энергии мы обречены.

Реактивные полеты были повсеместно запрещены. Для поддержания профессиональной коммерческой или туристической авиации попросту не хватало средств. Не было и армий, нуждавшихся в собственных военно-воздушных силах. Реактивные двигатели слишком вредны для и без того угнетенной атмосферы.

И потом, зачем путешествовать?

Везде одно и то же. С большинством потребностей прекрасно справлялся виб.

Обитаемая зона Земли состояла из двух областей: как исторически привычных земель, так и вновь появившихся из-под исчезнувших полярных шапок — над 45-й параллелью к северу и под 45-й параллелью к югу. Остальная часть суши превратилась в пустыню или была затоплена: песок да буруны.

Древние экосистемы оставшихся климатически приемлемыми территорий были истреблены Парниковым изменением, а затем окончательно и намеренно ликвидированы начисто. В разработанной же экосфере вымирание, миграция и ускоренное смешение видов достигли апогея. В новых условиях могли выжить лишь животные не больше мыши да монокультура генетически модифицированных растений.

А вот огромным злобным шипящим тараканам, конечно же, все было нипочем.

Некоторую часть изрядно сократившейся территории человечества заняли леса, специально выведенные для максимального поглощения и связывания углерода. Быстрорастущие и долгоживущие гибридные деревья сочетали в себе геномы эвкалипта, ладанной сосны и тополя — их окрестили эвсостопами.

Большая же часть остальных земель была отведена под зерновые, необходимые и достаточные для пропитания девяти миллиардов человек: в основном киноа, капусту и сою, удобряемые человеческими отходами. Плантации сахарной свеклы обеспечивали сырьем биополимерную промышленность.

И наконец, более сотки Перезагруженных городов на компактных опорах, окруженных небольшими, но весьма продуктивными козьими и куриными фермами.

Отнюдь не тот мир, в котором возможно процветание туризма.

На каждом континенте Перезагруженные города (за исключением каталажек, в гигиенических целях лишенных свободного доступа) связывала довольно простая сеть поездов на магнитной подвеске, намеренно сведенная к редкому графику. Чиновников и бизнесменов обслуживали медлительные, но роскошные аэростаты. Сношение же между континентами осуществлялось посредством кораблей, оснащенных энергетическими ветряками. И все путешествия ограничивались лишь государственными нуждами.

Когда же возникала необходимость отклониться от стандартных маршрутов — как, например, у трио энергетиков, задача которых состояла в отслеживании на юге Франции линии сверхпроводящей передачи, — то в этом случае пользовались ролами.

Первый рол — «Озон» — был разработан «Пежо» еще более века назад. Представьте себе катящийся огромный барабан из электрохромного биополимера, с тонкими подвесками в обводах корпуса от одного конца к другому. Бочкообразный отсек подвешен между двумя исполинскими колесами, по размерам равными самой кабине. Два отдельных электромотора снабжаются энергией из твердотельных батарей. Кабину по всей ширине охватывает изогнутая дверь, открывающаяся плавным скольжением вверх [101] .

Внутри — три сиденья в ряд, центральное снабжено отказоустойчивым ручным управлением. За ними расположен багажник.

А на этих сиденьях — да!

Ауробиндо Банджаланг, который в первобытном ликовании предпочел орудовать джойстиком, а не вести рол посредством виба.

Справа от него — Тигришка, слева — Гершон Талес.

Царила напряженная тишина.

Тигришка источала скучающий профессионализм, с которым, впрочем, немного не вязались подергивание кончика хвоста да настороженно взъерошенные уши. Из-под краев контакт-костюма торчал тигровый мех; покрытые мехом же привлекательное лицо и грациозная шея были выставлены на всеобщее обозрение.